Они так привыкли к победам и к своим несокрушимым силам, что совсем позабыли об элементарной осторожности. Даже извечное ворчание Логана: «Что-то здесь не так» не остановило их. А ведь без своих мутантских способностей – они всего-навсего обычные люди. И даже в чем-то слабее их. Да, они сильные, ловкие, они постоянно тренируются, за их плечами – не одно спасение мира, но они совершенно забыли, каково это – сражаться только с помощью голых рук и обычной мускульной силы, без всяких там громовых раскатов и испепеляющих оптических лучей. Внезапно утратив все свои способности, они превратились в беспомощных, растерянных существ. Этот незнакомый мир каким-то образом влиял на Х-фактор в их телах, блокировал его, похитив у них самое грозное оружие – их сверхчеловеческие возможности мутантов.
 
–         Вперед!.. – заорал Скотт, пряча бесполезные очки в карман униформы. – Обратно к порталу! Пока он не исчез совсем!
Гроза пошатнулась и упала.
К ней тут же потянулись хищные металлические захваты.
–         А ну, тварь пучеглазая!! Оставь ее!..
Росомаха взлетел на спину врага, одним движением раскроив защитный панцирь и вонзив сразу все шесть когтей вдоль извивающегося позвоночника твари. Та издала приглушенный свист, дернулась и бездвижно рухнула на землю, едва не придавив своей обмякшей тушей Грозу.
Но она извернулась и успела откатиться в сторону.
–         Логан, они же совсем не пучеглазые, – слабое подобие улыбки на побелевших губах.
Сердце ее бешено колотилось.
–        А мне плевать!.. – тяжело дыша, ответил он. И вытер кровь, заливающую глаза. – Как ты?.. В порядке?..
–         Да, спасибо.
На Росомаху было больно смотреть.
Из всей их троицы больше всего досталось именно ему.
Скольких тварей он уложил? Пять?.. Десять?..
Он единственный, кто остался при своем оружии – разве у зверя можно выдрать его когти и отобрать его ярость?! – и последний час только тем и занимался, что спасал их жизни. Без его помощи их бы уже давно на куски разодрали. Ни у нее, ни у Скотта не нашлось даже перочинного ножичка.
Будет им наука на будущее.
Если они смогут выбраться.
–         Обопрись на меня.
Поддерживая норовящего упасть Логана, она стала пробираться к мерцающему окну портала, через который они проникли сюда.
«Какой же он тяжелый!» – мелькнула мысль.
Как  больно!… И раны не затягиваются. Ха!… А оказывается, я и без своего заживляющего фактора парень хоть куда!…
И тьма поглотила его.
Тут же с другой стороны подскочил Скотт, и они вдвоем потащили Логана.
–         Быстрее! – торопил Циклоп.
–         Я и так из последних сил стараюсь!
–         Мог бы потерпеть и потерять сознание минутой позже.
–         Скотт!..
Они упали в сияющие объятия портала, и тот моментально свернулся за их спинами, исчезнув в невыносимо яркой вспышке.
 
            Сознание потихоньку возвращалось. Медленными, неуверенными шажками…
Так тяжело!.. Так больно…
Она со стоном открыла глаза.
Что произошло? Где она?
Почему она лежит прямо на земле, уткнувшись носом в фиолетовую траву?
Фиолетовую?!..
–         Ничего не понимаю… – услышала рядом чей-то голос.
Резко обернулась и встретилась с удивленным взглядом, направленным прямо на нее.
Красноватые глаза, как после бессонной ночи, короткие коричневые волосы…
Она знала этого парня, вот только не могла вспомнить, откуда.
Кажется, он не враг.
Сравнив их одежду, убедилась, что оба они явно из одной команды.
–         Ты… знаешь меня? – решилась она на робкий вопрос.
–         Вроде бы знаю… Но никак не могу вспомнить твоего имени.
–         У меня та же беда.
Он помог ей подняться.
 
…Взрыв!… Еще один!… Комья земли, взметнувшейся в воздух…
 
–         Был кто-то еще!.. – вспышка воспоминания болезненно прорезала ее разум.
 
Он лежал чуть в стороне – невысокий черноволосый мужчина, без сознания, сильно израненный, но все еще живой. Она склонилась над ним. Знакомое лицо… Его она тоже знает?..
–         Ему надо помочь.
–         А ты уверена, что он с нами?
Особой симпатии к раненному он не испытывал. Странное чувство: он понятия не имел, кто этот человек, но точно знал, что он ему не нравится.
–         Его одежда совсем не похожа на нашу.
–         Ну и что!
 
Огромные твари… с шестью длинными конечностями, две из которых казались механическим … И разъяренный полу зверь, получеловек, раскидывающий их в разные стороны…
 
–         Он нас спас!
–         Гм, может быть…
–         Смотри-ка, – она потянула за цепочку, болтающуюся на его шее. – Армейский жетон.
Стерла кровь с металлической пластинки и прочитала:
–         Росомаха.
Ну вот, опять!.. Какие-то проблески воспоминаний. Что-то очень знакомое.
Зверь семейства куньих?.. Нет, не то.
 
Звонкий металлический лязг… Мельканье острых лезвий перед глазами… Ироничная, презрительная усмешка-оскал на тонких губах, когда когти-ножи погружаются в теплую плоть жертвы…
 
–         Логан!..
Она вспомнила!
–         Логан?..
Мужчина застонал, словно откликнувшись.
В глазах ее стояли слезы, когда она снова посмотрела на Скотта.
И увидела, что тот тоже узнал ее.
–         Гроза?.. – недоверчиво спросил он.
–         Да, Циклоп, это я, Гроза. А это – Росомаха. И если мы и дальше будем продолжать пялиться друг на друга, он умрет!
–         Дай ему пол часа, и он будет как новенький.
Гроза повернулась в сторону, вскинула руки, сконцентрировалась… но ничего не вышло. Она по-прежнему не имела власти над стихиями. Посмотрела на Циклопа и тут же мысленно обругала себя: могла бы обойтись и без проб – очки Саммерса все еще торчали из кармана его униформы. Вернись к ним все их способности, не было бы уже ни ее, ни Логана.
–         Скотт, ты безнадежен! Может, нас и выкинуло порталом в следующее измерение, но здесь наш Х-фактор точно так же бездействует! Его раны не заживают. Его надо лечить!
–         Не думаю, что на Логана это место вообще хоть как-то влияет. Или ты забыла, как он орудовал своими когтями?
–         Скотт… – Гроза не могла понять, от чего он так внезапно поглупел. – Когти Логана – это часть его тела. Это не какие-нибудь там психокинетические способности, проявляющиеся с возрастом. Он с ними родился. У тебя же руки не поотваливались!
–         Всю жизнь мечтал стать нянькой для Росомахи.
–         Считай, что сегодня сбываются все твои мечты.
 
Яркий свет, бьющий в глаза… Невыносимая боль, раздирающая тело на части… Вкус крови на губах… Не на его губах… На тех, что прикасаются к его губам, целуют, шепчут…Пожалуйста, не умирай! Живи! Слышишь?… Ты сильный, ты справишься. Слезы, текущие по его лицу… Не его слезы… Черт, Росомаха! Выкарабкивайся!…
Росомаха? Так его зовут?
 
–         Он не узнает нас.
Уже другой голос, мужской. И он ему очень не нравится.
–         У него, скорее всего, опять память отшибло. И в отличие от нас, полностью. Кстати, он хоть слово произнес? Нет? Я так и знал. Только и умеет, что рычать по-звериному. Кажется, я начинаю понимать, откуда у меня эта неприязнь.
Да, не зря ему так не понравился этот голос.
–         И не позволяй ему зализывать раны! Смотреть тошно!
–         Скотт! Уйди отсюда. Если отказываешься помогать, то хоть не мешай. Я сама все сделаю. Займись лучше поисками очередного портала. Помнится, первые два, нашел именно ты.
Хлопок дверью и удаляющиеся шаги.
 
Как приятно прятаться в темноте. Слившись с ней, став ее частью. Но почему так холодно?… Знобит невыносимо. Эй, закройте окно!… Задерните шторы!… Позвольте мне погрузиться в спасительную немую пустоту… И, прошу вас… не трогайте меня… отпустите…
 
Громкий кашель сотряс его, и рот опять заполнился медным привкусом крови. Гроза заботливо вытерла его губы салфеткой. Они здесь уже третий день. И никого не встретили. Новый мир казался совершенно обезлюдевшим. Но, тем не менее, они нашли дом, рядом с той поляной, где очнулись. Малость заброшенный, но просторный, в два этажа, с кухней и несколькими комнатами. И если попытаться отрешиться от всего, что с ними приключилось, с легкостью можно вообразить, что они приехали в небольшой загородный домик, каких полным полно в старых деревнях. Здесь нашлись еда, бинты и все необходимое, чтобы обработать раны Логана. Выздоровление шло медленно, но постепенно ему становилось лучше. Крепкий организм Росомахи справлялся и без лечебного фактора.
Конечно, обладай он им, раны давно бы уже затянулись.
Но излечивалось только его тело, разум же продолжал блуждать в потемках. Он не узнавал ни ее, ни Скотта, взгляд его синих глаз дико метался, пугая и заставляя сердце болезненно сжиматься в груди. Он пострадал очень сильно, гораздо сильнее, чем она или Циклоп. И если даже они не помнили всего, то каково же сейчас Логану? С его извечной амнезией?
Гроза помрачнела. Пробелы в воспоминаниях пугали ее.
Так странно…
Она прекрасно знала, кто они, откуда и чем занимались раньше. Пока не сунулись в портал. Помнила имена и лица всех людей, окружавших ее прежде. Помнила друзей и врагов, знала, как к ним надо относиться, и каких поступков от них можно ждать в той или иной ситуации.
Но это были всего лишь знания, сухая констатация фактов: так, как если бы она  заглянула в толстую папку, содержащую подробные досье на всех Иксменов.
И Скотт, и Росомаха, и те, кто остался в их родном мире, казались ей совершенно посторонними, чужими людьми. Словно из ее головы стерли все прежние чувства и эмоции, заменив их чистым, не тронутым листом бумаги. Чтобы переписать все заново.
Она помнила, что Циклоп и Логан никогда особо не ладили. Но сейчас Скотт превзошел самого себя. Откуда это пренебрежительное презрение? Почти ненависть?
Вчера она прямо спросила его об этом, но вразумительного ответа так и не дождалась. Похоже, он и сам не знал.
Хотя…
Сейчас он на все реагировал слишком… эмоционально, что ли. Как будто все его переживания и чувства обострились во сто крат. К ней он питал почти патологическую дружбу, сходил с ума от разлуки с Джин и, конечно же, прямо-таки ненавидел Логана.
Он понимал, что все это не правильно, что это последствия недавних событий, старался вести себя более сдержанно – и еще больше бесился от сознания своего бессилия перед самим собой.
Она снова посмотрела на Росомаху.
Что ты такого натворил, чтобы так раздразнить Скотта? Может, произошло что-то такое, о чем вы оба молчите, и о чем никто не знает?
Он не переносит тебя, даже после того, как ты нас спас, едва не пожертвовав собственной жизнью. А ведь ты легко мог уйти, с твоими звериными повадками это не представляло никакой сложности. Но ты никогда не бросаешь друзей.
Это я знаю.
Помню.
Ты всегда такой сильный, бесстрашный.
А все считают тебя грубым и бездушным, слишком примитивным, чтобы попытаться разглядеть твою душу. Мало кто знает, что она вообще у тебя есть…
Логан, мы ведь друзья?
Но что ей делать с тем поцелуем…когда она думала, что он умирает…
Все получилось так неожиданно. Случайно…
Случайно?
Признайся, ты давно уже хотела сделать это.
Что за бред! Попытка отыскать эмоции на фоне их полного отсутствия?
 
Где он?… Что с ним пытаются сделать?… Его руки…Что-то туго стягивает запястья, плотно закрывает костяшки… Это уже было… Давно… Или это никогда не прекращалось?… И свобода – всего лишь сон… Белые гладкие стены, белый потолок, холодный пол… и полное отсутствие запахов и звуков… Кто-то склоняется над ним… его тело режут, рвут его плоть на части, делают ему невыносимо больно!… И вдруг – резь в невидящих глазах, пламя, напалмом выжигающее остатки разума, и жесткий, холодный голос, твердящий один единственный приказ: Убей… Убей … Убей …
НЕЕЕТ!!!
ДА!
Ты зверь!… Ты будешь убивать!… По приказу!
Нет!!
Опять боль – снова и снова…
Я… не… животное!…
 
И он закричал.
 
Дверь нараспашку.
Скотт, с кухонным ножом на изготовку влетает в комнату.
Неужели он думает, что этой игрушкой сможет отбиться от несокрушимых когтей Росомахи?
–         Что здесь происходит?!.. Что он сделал?!
Взгляд его осматривает помещение, и он успокаивается.
Гроза, здоровая и невредимая, сидит на краешке постели и, словно маленького ребенка, сочувственно гладит его по голове. Росомаха уже не мечется, не пытается сорвать с себя бинты. Глаза закрыты, он безвольно откинулся на подушку, и только грудь его тяжело вздымается в такт прерывистому дыханию.
–         Все в порядке, Скотт. Просто его опять мучают кошмары.
–         Кошмары его мучают! А меня мучают его вопли по ночам.
Но все же он подошел поближе, оставив нож на столе, и взглянул на Логана.
Да, парню совсем плохо.
Всем им сейчас плохо.
Вот уже почти неделя, как они торчат в этом проклятом измерении!
Он не представляет, как им выбраться отсюда.
Думать о том, что они застряли здесь навсегда, не хочется.
И их способности к ним так и не вернулись.
Росомаха потихоньку начинает впадать в звериное состояние. И они ничем не могут ему помочь. Только сидят и смотрят, как теряют его.
Гроза совсем извелась. Устала.
И он устал.
–         Мы справимся, Ороро. Надо только держаться. И не поддаваться отчаянию.
–         Скотт… Я уже ни во что не верю. У меня совсем не осталось сил. Его раны затягиваются. Он и без своего заживляющего фактора очень крепкий парень. Но его разум… Ты же видишь, он даже не говорит! Ни слова не произнес с того момента, как очнулся.
–         Ороро, не надо…
Он заметил, как поникли ее плечи, как безвольно опустились руки. На нее не возможно смотреть без сочувствия. Такая потерянная, несчастная... Никогда он не видел ее в таком состоянии. Даже в самых безвыходных ситуациях она всегда сохраняла веру в то, что они со всем справятся.
–         Скотт, он ведь страдает. Вспоминает что-то очень нехорошее. Мы даже не знаем, что с ним делали в тех лабораториях.
–         Не мучай себя. Так ты ему не поможешь.
Гроза кивнула.
Не глядя на Скотта.
И ему ничего не осталось, как уйти.
Он не был желанным гостем в этой комнате.
Да, Росомаха ему не нравился. Все в нем раздражало его: грубость, дикость, злоба. Он смотрел на него и видел зверя, каким-то образом втиснувшегося в человеческое обличье. Он помнил, что раньше его отношение к Логану было более снисходительным. Знал, что даже называл его другом, правда, предварительно убедившись, что того нет поблизости. Он изо всех сил старался сдерживать себя, чтобы еще больше не расстроить Грозу. Он же видел, как тяжело она переживает неприятности, свалившиеся на них.
Он осторожно прикрыл дверь и оставил их наедине.
 
К нему снова прикасались.
Не грубо, безжалостно, а мягко и нежно. Прогоняя страдания и боль.
Когда рука, лаская, провела по его щеке, он неосознанно обнажил зубы, желая показать, что в случае чего  сможет за себя постоять.
Рука не отдернулась, наоборот, ее прикосновение стало еще более осторожным.
И это не был страх – его он чувствовал за версту.
Это была забота.
Он втянул носом  воздух – и ему показалось, что он узнает этот запах.
Свежий, как утренний морской бриз… Как ветер, спустившийся со снежных горных вершин…
Такой знакомый…
Но чувства, которые этот запах принес с собой, совершенно с ним не вязались. В памяти всплывали такие слова, как дружба, доверие…
Но никак не заинтересованность.
И сквозь провалы в воспоминаниях наружу отчаянно пробивалась уверенность, что раньше с ним подобного не случалось. Были другие чувства, другие переживания, связанные с совсем другой женщиной…
Но на фоне того, что он испытывал сейчас, они казались ему блеклыми и ничего не значащими…
И этот голос.
Тоже такой знакомый…
Он не понимал, что ему говорят, но интонации, такие же нежные и ласкающие, как и прикосновения ее рук, согревали его потерянную душу. Где-то глубоко внутри он лениво зашевелился. Ему стало интересно. Зачем его зовут? Кому он нужен? Почему его пытаются выгнать из укрытия, в котором так хорошо и безопасно? Он не хотел выходить на свет, не хотел покидать свою темную берлогу.
 Но голос не оставлял его. Он спустился за ним в самые глубины его разума, где, свернувшись калачиком, он прятался от окружающего мира, не желая никого видеть… Не желая, чтобы его видели… Он попробовал улизнуть, но его снова нашли. Он дернулся, огрызнулся, начал выпускать когти, но внезапно успокоился и вместо того, чтобы снова бежать, подался навстречу этому голосу, дарующему тепло и надежду… Вначале очень осторожно, оглядываясь по сторонам – чтобы вовремя заметить опасность и не угодить в ловко  расставленную ловушку. Он все еще не доверял…А голос звал, подхлестывал… И он вылез из своей берлоги, пошел на зов… Пересиливая себя, борясь с собой…Зверь проиграл, сдавшись самому лучшему в мире укротителю.
Внезапно голос замолчал. Оставил его.
Может, что-то случилось?…
Он разлепил тяжелые веки и обвел взглядом незнакомую комнату.
Как раз вовремя, чтобы успеть заметить, как закрывается дверь.
Она ушла. Он снова остался один. Одиночество – вот самый верный из всех его спутников… Оно всегда идет рука об руку  с ним. И никогда его не бросает.
Но это уже не важно. Он вернулся.
Он вспомнил свое имя.
И ее имя он  тоже вспомнил…
 
Только утром она поняла, что беспокоило ее всю ночь. Что именно было не так.
Она слишком хорошо спала. В доме было подозрительно тихо.
Логан!..
Сегодня он не стонал, не бредил, из его комнаты не донеслось ни звука.
Гроза, наспех одевшись, побежала к нему, боясь самого страшного. Толкнула дрожащей рукой дверь и… улыбнулась.
Логан спал. Впервые за все время сон его был крепок и спокоен. Она подошла и дотронулась до его лба. Холодный. Очень хорошо. Может, теперь он пойдет на поправку и разум его восстановиться. Ей так хотелось, чтобы он стал прежним!..
–         Росомаха… – прошептала она.
Почти беззвучно, как ей показалось. Но он услышал.
Открыл глаза и посмотрел на нее.
Гроза вздрогнула.
Такой ясный, осмысленный взгляд! Будто и не было целой недели беспамятства.
Но ведь еще вчера вечером он совершенно не реагировал на ее слова!.. А она не один час потратила на то, чтобы пробиться к его угасшему разуму. И все безуспешно: он по-прежнему не узнавал ее, он даже не имел понятия, кто он такой!..
–         Ороро, – голос более хриплый, чем обычно.
–         Логан! Ты вернулся!..
–         Ты вернула меня. Сам бы я не справился.
Она радостно обняла Росомаху.
Он поморщился, когда ее рука неосторожно задела одну из повязок.
–         Прости, я сделала тебе больно, – она попыталась отстраниться.
–         Знаешь, такая боль мне нравится, – он и не думал ее отпускать.
 Гроза с удивлением заглянула в его синие глаза. И увидела незнакомые огоньки, вспыхнувшие в самой их глубине. Он неожиданно привлек ее к себе, и не успела она опомниться, как он накрыл ее губы поцелуем.
Небритый подбородок царапнул по ее щеке.
–         Логан…
–         Это ведь была ты?.. Мне ведь не померещилось?..
–         Да, это была я. Я думала… ты умираешь… Я не знаю, почему я так сделала.
–         Просто сделай это еще раз.
–         Тебе нужна я или тебе нужно мое тело?
Он тут же отпустил ее. И холодная маска отчуждения легла на его лицо, полностью скрыв все чувства. Он ухмыльнулся.
–         Было бы глупо ждать от тебя иной реакции.
–         Логан!.. – она вдруг поняла, какую глупость допустила. – Я совсем не это хотела сказать!..
–         Ты сказала то, что сказала. Я все понял. Рук распускать больше не стану.
Он смотрел в сторону и не видел, как на глаза Ороро набежали слезы.
–         Знаешь, Гроза, я бы хотел одеться. Не могла бы ты подождать за дверью?
Она поднялась и почти выбежала из комнаты. И только захлопнув дверь, дала волю слезам. Стараясь не всхлипывать – не хватало еще, чтобы Логан услышал! – побрела к себе.
 
Здесь не было ни восходов, ни закатов. Здесь стоял вечный полдень. А потом неожиданно на землю обрушивалась ночь. И на небе не было звезд. Очень странно, непривычно… Разве бывает небо без звезд?
Постоянный, легкий ветерок тревожил пряди длинной фиолетовой травы. Высокие синие хвощи лениво покачивались над их головами.
–         Прохладно, – заметил Логан.
–         Здесь всегда так, – ответил Скотт.
Гроза промолчала.

Окончание следует.....